Третий ключ - Страница 50

Пытка закончилась так же внезапно, как и началась, тошнота, а вместе с нею и сожравшая мир темнота откатились, оставляя после себя головокружение и озноб. Аглаю усадили на скамейку, привалили спиной к стене, чтобы не упала, словно куклу. А она не кукла, она человек, только слабый и, кажется, совершенно пьяный. С ней нельзя вот так бесцеремонно.

– Ну, тебе лучше? – послышался над ухом знакомый голос.

Голос этот заставил Аглаю почти мгновенно протрезветь. Значит, вот кто ее мучитель, вот кто застал ее в самом неприглядном виде! Да что там застал, до сих пор видит.

Аглая дернулась и открыла глаза. Если бы в своем нынешнем положении она могла испытывать облегчение, то испытала бы наверняка, потому что тьма вокруг оказалась кромешная и была не вымышленной, сгенерированной одурманенным мозгом, а самой обычной ночной, лишь чуть-чуть подсвеченной щербатой луной и звездами. Света этого хватало только на то, чтобы рассмотреть силуэт стоящего напротив парня, но не на то, чтобы разглядеть хоть какие-нибудь детали. Глухонемой мир по странной иронии сделался полуслепым.

– Эй, ну ты как? – Голой коленки коснулась горячая ладонь, и Аглая вздрогнула от этого прикосновения. – Ты меня понимаешь?

Понимает ли она? Еще как понимает! Понимает, что из-за собственной бесхребетности и доверчивости оказалась неведомо где наедине с едва знакомым человеком и что все предшествовавшие этому события напрочь выветрились у нее из головы.

– Мы где? – Аглая спихнула с коленки чужую ладонь.

– Ну, раз вопросы задаешь, значит, приходишь наконец в себя. – Не дожидаясь приглашения, Михаил присел рядом. – Мы возле колодца, недалеко от твоего дома. Извини, пришлось тебя немного намочить, но у меня не было другого выхода. Иначе ты отказывалась приходить в себя.

– Я и сейчас отказываюсь. – Она вздрогнула от холода, руками обхватила себя за плечи и обнаружила, что куртки нет. – Где моя одежда? – Нужно было спрашивать независимо, но получилось жалобно.

– Я ее снял.

– Зачем?

– Зачем? – Михаил ответил не сразу, точно обдумывал, стоит ли говорить ей правду, и Аглае сделалось совсем нехорошо, торопливым движением она одернула влажную юбку. – Ты ее испачкала.

Чем она испачкала куртку, Аглая спрашивать не стала, только лишний раз порадовалась, что темнота скрывает от собеседника ее лицо. Господи, какой стыд...

– Тебе, наверное, холодно? – На плечи легло что-то тонкое, сухое, пахнущее одновременно непривычно и приятно. – Посиди пока так, может, согреешься.

Похоже, заезжий московский гость не пожалел для нее, алкашки несчастной, последней рубашки. Аглае вдруг показалось очень важным объяснить этому крупному, чем-то похожему на медведя парню, что никакая она не алкашка, а все случившееся – это досадное недоразумение.

– Я не пью, – сказала она и попыталась сквозь окутывающую их темноту поймать взгляд Михаила. – Никогда раньше не пила. Понимаешь?

– Понимаю, – он кивнул. – Скорее всего, у тебя непереносимость алкоголя. Так что будь с этим делом поосторожнее.

– А откуда ты знаешь про непереносимость?

– Я будущий врач, кое-что знаю.

Да, верно, он будущий врач, он клятву Гиппократа давал и сейчас этой своей клятве следует, спасает попавшего в беду человека. Он бы любого спас, не только ее, а она навыдумывала себе бог весть чего...

– А водой ты меня зачем? – спросила Аглая, чтобы заполнить возникшую паузу.

– Чтобы ты побыстрее пришла в себя. Промывание желудка ресторанным методом, слыхала про такой?

Она не слыхала, но представила во всей неприглядности, и ее снова замутило.

– Спасибо. – Может, и не нужно за такое благодарить, может, он на ней тренировался, отрабатывал этот свой ресторанный метод, но воспитание требовало хоть какой-то реакции на спасение.

– Не за что. Кстати, в следующий раз все может закончиться гораздо хуже. Это я на всякий случай, чтобы ты запомнила на будущее.

– Я запомнила, – она кивнула, и голова тут же пошла кругом. Чтобы не свалиться со скамейки, Аглае пришлось ухватиться за своего спасителя. Ухватиться и не разжимать онемевших от напряжения пальцев очень долго, непозволительно долго.

– Опять нехорошо? – спросил он и слегка, по-дружески, приобнял ее за плечи.

– Сейчас пройдет. Я тебе, наверное, вечер испортила? Долго ты тут со мной возился?

– Ну, скорее не вечер, а ночь, – в его голосе послышалась улыбка, – и ничего ты мне не испортила, должен же был кто-то тебе помочь.

Значит, она была права, значит, отрабатывал этот Миша-Михаил на ней свои врачебные навыки, осваивал технику реанимационных мероприятий.

– Мне домой нужно. – Аглая попыталась встать, но Михаил ей не позволил, просто не убрал с плеча свою лапищу. Не биться же с ним, честное слово! – Бабушка меня заждалась.

– Твой товарищ сказал, что бабушку как раз и не стоит тревожить по пустякам, что она расстроится очень сильно, если увидит тебя в таком плачевном состоянии.

– Это какой товарищ? – Господи, он еще и с ребятами успел поговорить. Очень интересно, что они ему про нее рассказали.

– Петр, такой высокий, светловолосый. Помнишь?

– У меня алкогольное отравление, а не амнезия. Я все помню. – Аглая все ж таки дернула плечом, красноречиво намекая, что пора и честь знать, что хватит ее лапать, но Михаил оказался до крайности недогадливым.

– Ну вот и хорошо, что помнишь, – сказал он примирительно. – Петр показал, где твой дом, и предупредил насчет бабушки. И я подумал...

– Что будет лучше утопить меня в колодце, чем показать бабушке в таком виде. – От неожиданной, непонятно откуда взявшейся злости Аглаю даже перестало знобить.