Третий ключ - Страница 59

Дневник графа Полонского

24 ноября 1915 года

Осень в этом году выдалась поздней и совсем не холодной. Раньше бывало, в конце октября пруд молодым ледком прихватывало, а нынче еще ни единой снежинки на землю не упало. Впрочем, у меня забот и помимо природных капризов хватало.

Нет, слава богу, не с Оленькой! Супруге моей значительно лучше. До конца лета я, как и обещал Илье Егоровичу, за ней приглядывал. Пару раз случалось, что она из своей комнаты исчезала. И ведь будто подгадывала, когда меня или Ульяну сон сморит. Вот когда приходилось поволноваться, побегать в темноте по парку! Правда, Оленька почти всегда отыскивалась у пруда, босая, с вымоченной сорочкой. Видно, во сне заходила в воду, но далеко не шла. Илья Егорович все удивлялся, как это она от холода не просыпается, а я о другом переживал – чтобы не утонула. А осенью как отрезало. Может, оттого, что вода в пруду сделалась ледяной, может, еще отчего, только Оленька по ночам гулять перестала.

Но, верно, не видать мне покоя. Вчера из пруда вытащили утопленницу. Девчушке всего пятнадцать годков. Отчего она, такая молодая, решила счеты с жизнью свести, не знаю, а спросить не у кого: девочка – круглая сирота, жила при доме, помогала на кухне, дурного за ней никто не знал, впрочем, и жизнью ее особо тоже никто не интересовался. Сделал распоряжения насчет похорон, слугам велел Оленьке ничего не рассказывать. Довольно с нее и так...

В конце месяца ждем сеньора Антонио. Девочки уже в нетерпении, просят, чтобы я у пруда механическую русалку установил, чтобы она хвостом по воде била и песни пела. Спрошу у маэстро, что он скажет на такую просьбу.

* * *

Водка не помогала. Люся отставила в сторону наполовину опустевшую бутылку, сползла с дивана на пол, обхватила руками голые коленки, прикрыла на мгновение глаза. На дворе уже давно утро, а она воет белугой и тупо накачивается алкоголем, вместо того чтобы принять единственно верное решение, взять на себя ответственность. Да переодеться, в конце концов!

– Аркадьевна! Эй, Аркадьевна, – послышался из-за запертой двери подобострастный голос Макара, – ты чего это того... чего замолкла? Может, Степаныча позвать? Или Сандро? Может, нужно чего, так ты скажи, я мигом.

– Пошел к черту! – Люся встала, решительно одернула подол халата, вытерла мокрое от слез лицо.

– Я бы и рад, Аркадьевна, да не могу, – привычно не обиделся на ее хамство сторож. – Мне хозяин потом за тебя голову оторвет. Ты бы вышла уже. Ну сколько можно? А, Аркадьевна?!

– Сейчас выйду. – Люся сделала шаг, споткнулась о бутылку, содержимое которой тут же разлилось по полу, отравляя воздух едкими алкогольными парами. – Умоюсь только и выйду.

Из зеркала на нее смотрела страшная образина: растрепанная, ненакрашенная, опухшая. Люся застонала, до упора открыла холодную воду, плеснула себе в лицо, а затем мокрой ладонью провела по зеркальной поверхности, стирая образину к чертовой бабушке. Она сильная. Она со всем справится и поступит так, как нужно, а не так, как хочется. Потому что жить с таким камнем на сердце у нее не выйдет, это уже не жизнь будет, а сплошная пытка.

Дверная ручка скользила во влажной ладони, не хотела поддаваться. Пришлось навалиться на дверь сначала бедром, а потом и плечом.

– Аркадьевна, у тебя ж ключи, – послышался с той стороны голос Макара. – Ты бы ключиками. Или потеряла? Так если потеряла, я к Степанычу за инструментами сбегаю. Ты только скажи, одна нога здесь, другая там...

Ключики... Как же это она про ключики забыла? Видать, подействовала водка.

В кармане халата Люся нашарила связку, нашла ключ от кабинета, вставила в замочную скважину. Замок громко щелкнул, и дверь поддалась неожиданно легко, и, чтобы удержать равновесие, Люсе пришлось схватиться за стену.

В коридоре стояли трое: Макар, испуганно прижимающий к груди берданку, мрачный Свирид и не менее мрачный Сандро. Принесла нелегкая... Ну ничего, она им все скажет! Она не дура, чтобы о таком молчать. Да она за Петьку любому горло перегрызет. Любому!

– В комнате отдыха ждите, – Люся обвела мужчин требовательным взглядом, запахнула полы халата, – я себя в порядок приведу и приду.

– Люси, я с тобой, – Сандро двинулся было в ее сторону, но остановился, расстроенно покачал головой. Хорошо, что остановился, потому что иначе она бы его зенки наглые повыцарапывала.

– Мы подождем, – покладисто кивнул Свирид, который знал ее лучше остальных. – Разговор будет.

– Будет, Свирид. Ты даже представить себе не можешь, какой у нас будет разговор! – гаркнула она и с грохотом захлопнула дверь кабинета.

Собиралась Люся тщательно. Контрастный душ, свежий макияж, одежки вчерашние, но что уж теперь... Нельзя упасть в грязь лицом, эти и без того видели больше, чем положено. Королеву без короны видели! Обманутую королеву...

От обиды и боли на глаза навернулись злые слезы. Люся сделала глубокий вдох, проглотила колючий ком и приказала себе не реветь.

...Она проснулась посреди ночи, точно за плечо тронул кто-то невидимый. Проснулась, еще не до конца соображая, где находится, села, свесив на пол босые ноги. От неудобного офисного дивана болела поясница, в голове стрекотали сверчки, а сердце трепыхалось так сильно, как не трепыхалось даже в ранней юности. Именно сердце помогло Люсе вспомнить и жаркие объятия, и страстные признания, и невыполнимые обещания. Этой ночью она впервые не поехала домой. Не поехала, потому что осталась с Сандро, распахнула едва знакомому мужчине не только двери собственного кабинета, но и свою душу. И где он? Люся обвела взглядом подсвеченную лунным светом комнату. Дверь закрыта, окна тоже, постель давно остыла. Сбежал. Бросил ее одну, забыл о данных в порыве страсти обещаниях, поматросил и бросил...