Третий ключ - Страница 65


К оглавлению

65

Моя жена умерла! Нет никакой летаргии, а есть смерть – страшная кара за содеянное. Илья Егорович в отъезде, Мария на водах, со старой каргой я разберусь, а больше никто не знает.

Слугам скажу, что супруга моя не пережила утраты, следствие по делу остановлю, заплачу, сколько потребуется, чтобы имя графини Полонской осталось незапятнанным. Это единственное, что могу и хочу для нее сделать.

Где взять силы, не ведаю...

Пятнадцать лет назад

Аглая не пришла. Приехал автобус из Антоновки, но ее среди местной молодежи не оказалось. Выходит, соврала, чтобы отвязаться. На душе вдруг сделалось пусто и холодно, а очарование старого парка и подсвеченного электрическими фонариками дома вмиг исчезло, растворилось в мутной волне злости.

Обманула! Ну и ладно! Все равно ведь все впустую, не найдет он здесь то, что ищет, и Аглая бы ему не помогла, потому что не знает она ничего, а если и знает, то не расскажет...

В толпе вновь прибывших мелькнуло бледно-сиреневое платье, и сердце предательски вздрогнуло. Зря, это платье было похоже на то, к которому присматривалась Аглая, лишь цветом.

– Михаил! Миша! – Рядом, точно из-под земли, появилась Надежда Павловна. Одета она была не в приличествующий случаю бальный наряд, а в деловой костюм, который не шел ей совершенно. – Чуть не опоздала! – Она обмахнулась дерматиновой папкой, сдула с высокого лба прядку волос. – Зато получила разрешение на дальнейшие изыскания! Завтра же начнем разбирать подземный переход. Вы Василия Степаныча не видели?

– В бальном зале, кажется, – Михаил махнул рукой в сторону дома, – решает организационные вопросы.

– Ну так я пойду, подброшу ему еще один организационный вопрос. – На лице Надежды Павловны появилась озорная улыбка. – Лопат у нас маловато, Михаил! Рук много, а лопат мало! Непорядок! – Она еще раз взмахнула папкой, поспешила к дому.

Михаил остался стоять на выложенной выщербленными плитами дорожке. Закатные лучи позолотили бронзовое лицо Дамы, и ему вдруг почудилось, что она за ним наблюдает. Быть такого не могло в принципе, статуя она и есть статуя, но избавиться от наваждения было нелегко. Наверное, из-за этого иррационального чувства Михаил совершил первое и единственное в своей жизни варварство, подобрал с земли ржавый гвоздь и нацарапал на бронзовом хитоне пошлое «А+М=?». Легче не стало, но неприятный холодок в желудке растаял, и в голове просветлело. Михаил отсалютовал Даме и решительным шагом направился к дому.

Праздник уже начался. Оркестр старательно наигрывал что-то мажорное. В дальнем углу деловито возился с видеокамерой какой-то бородатый дядька, скорее всего, выписанный из области корреспондент. На сдвинутых в один ряд и застеленных скатертями столах над колбасными нарезками, овощными салатиками, бутербродами и вазами с яблоками гордо возвышались бутылки шампанского – реверанс от председателя. Сам же председатель, невысокий, лысеющий мужчина в костюме, уже лет пять как вышедшем из моды, легкомысленном пестром галстуке и роговых очках, прохаживался среди гостей под руку с Надеждой Павловной, которая успела сменить деловой наряд на игривое ярко-голубое платье в стиле «ампир». Следом с видом в равной степени раздраженным и озадаченным вышагивал Василий Степанович, который по такому торжественному случаю сменил любимую косоворотку на строгий костюм. К слову, в отличие от председательского, костюм у него был весьма приличный, с элегантным, подобранным в тон рубашке галстуком. Гостей навскидку было человек пятьдесят–шестьдесят. Из них представители старшего поколения выделялись серьезными лицами и торжественными нарядами, которые на фоне театральных костюмов молодежи выглядели уныло и совершенно непразднично.

Изучая почтенную публику, Михаил остановился у одного из столов, машинально потянулся к бокалу, до краев наполненному шампанским. Некоторую спонтанность председательской задумки выдавала именно посуда: дешевые одноразовые стаканчики, купленные в антоновском сельпо, чередовались с вполне приличными хрустальными бокалами, явно принесенными кем-то из дома, а на большинстве тарелок красовалась общепитовская печать, красноречиво свидетельствующая о том, что тарелки, скорее всего, позаимствованы из школьной столовой. Шампанское было теплым и приторным, но Михаил с мрачным упорством допил свой бокал до дна, приветственно помахал Пете, наряженному во что-то немыслимое, сильно напоминающее лакейскую ливрею. Петя, красный от смущения, но явно настроенный очень решительно, обхаживал Люсину подружку Маринку, подавал ей нехитрые деревенские угощения, рассказывал что-то, наверное, очень смешное, потому что Маринка задорно смеялась, кокетливо прикрывая рот ладошкой.

Вглядываясь в разноцветье дамских нарядов, Михаил заметил одно необычное платье, скорее вечернее, чем бальное, но, несомненно, привлекающее внимание. Даша, как и обещала, обошлась без «тряпья», нарядилась в нечто длинное, облегающее, расшитое стеклярусом. Издалека платье выглядело очень даже ничего, но Михаил подозревал, что при ближайшем рассмотрении оно окажется едва ли элегантнее театральных костюмов. В любом случае, Даша добилась того, чего хотела: своим во всех смыслах блестящим нарядом внесла диссонанс во всеобщее благолепие, привлекла к своей персоне повышенное внимание, на голову обошла конкуренток.

– Она похожа на змеюку в этом своем уродском сарафане, – послышался за спиной злой голос.

Михаил обернулся, растерянно уставился на невесть откуда взявшуюся Люсю. Похоже, решение отдать пальму первенства Даше было поспешным. Этим вечером бал своим вниманием почтили сразу две претендентки на корону. Люсино платье было такого пронзительного красного цвета, что у Михаила зарябило в глазах. Но основным его достоинством нужно было считать не цвет, а крой. Жесткий корсет со шнуровкой утягивал и без того тонкую Люсину талию до состояния осиной, декольте в обрамлении черных кружев превращало кокетливо выглядывающую из него грудь в нечто монументальное, а пышная многослойная юбка при малейшем движении громко шуршала. Картину довершали мушка над верхней губой, яркий макияж и алая роза в волосах. Если бы Кармен довелось оказаться блондинкой, наверное, она выглядела бы именно так.

65